Последний бой

[рамин]

Ага...памятник прямо на нем и стоит. 

Семь раз отмерь,один-отрежь!

[Константин]

В продолжение моего поста:

В информации, изложенной С.Д. Мнтягиным, безусловный интерес представляет описание попытки выхода из окружения бывшим офицером связи штаба 113-й сд, который с 10 апреля по приказу генерала Ефремова находился при штабе 33-й армии1 —техником-ин-дентантом 2-го ранга Алексеем Петровичем Ахромкиным, произведенное им в письме к С.Д. Митягину в 1975 году:
«С 4.02.1942 г. по 1-3 апреля 1942 года штаб 33-й армии находился в дер. Желтовке в доме председателя колхоза, а 3-го апреля мы переехали в Дрожжино в дом против старой кирпичной церкви. Числа 10-го апреля на село Дрожжино немцы бросили более 10 танков. Весь состав армии под обстрелом перешел речку и углубился в лес в направлении деревень Шпырево, Науменки, Семешково. Части 113 сд были отрезаны от штаба армии. Дивизия находилась в Стуколово и в лесу около деревни в землянках.
С 12 на 13 апреля 1942 года командующим армией было принято решение выходить тремя группами на прорыв через занятую вражескую территорию к основной линии фронта. В центральной группе находились командарм Ефремов, командующий артиллерии армии Офросимов, профессор Жоров, пом. прокурора армии Зельфа, председатель ревтрибунала начальник связи армии Ушаков, начальник особого отдела Камбург, начальник политотдела Владимиров и другие работники штаба армии.

Алексей Петрович Ахромкин прошел все круги ада немецкого плена. С.Д. Митягину удалось найти его после долгих лет поиска. Удивляет точность описания событий и память бывшего ефремовца, которая сохранила названия всех населенных пунктов и фамилии бойцов и командиров, оказавшихся рядом. Наверное, забыть такое было просто нельзя.
 
Задача разведчикам была поставлена так, чтобы в Шпыревском лесу снять посты охранения немцев и без боя пройти до своих. Расстояние было 18 км через деревню Ключики на дер. Жары. Но незамеченными (без яростного боя) пройти эту позицию немцев в Шпыревском лесу не удалось. Позиция немцев здесь в лесу проходила по противопожарному просеку, где у немцев было построено много дзотов. Вынуждены были около 700 раненых оставить в Шпыревском лесу и с боем прорываться через эту просеку.
Перед штурмом просеки командующий армии дал команду: «Вперед!» и личным примером увлек за собой всю группу. Прорвались, от просеки отошли километра на два-три. Стало светать. Немцы прекратили преследование. На одной из лесных полян был построен весь личный состав прорвавшейся группы. Перед строем выступил генерал-майор Офросимов, который сказал: «Немцы в листовках пишут, что наш командующий нас бросил, улетел на самолете, но вы видите, что командарм с нами...» и дальше поставил всем задачу. В группе находилось около 700 человек, из них около 300 человек было бойцов-автоматчиков. Много было и командного состава, вооруженных только личным оружием, то есть пистолетами да трофейными «Парабеллумами».
Группа шла по намеченному маршруту. При подходе к деревне Ключик (деревушка в лесу домов 5-6) решили уничтожить этот гарнизон, но деревни взять не могли, так как она была сильно укреплена. У немцев было много минометов и противотанковых пушек. Мы понесли большие потери. Отступили. Считаю необходимым сообщить такой случай: перед деревней Ключик нас снова стала преследовать большая группа автоматчиков, когда мы все перешли через большую (длинную) поляну в лесу. Все залегли и повели ответный огонь. Здесь командующий дал команду зарываться в снег и сказал еще: «Головы ниже, а то пули — они дуры, могут и задеть», а сам встал на колени за небольшим деревом. Когда стали отходить от деревни Ключик к деревне Жары, до линии фронта оставалось около 4-х км. Был ясно слышен бой, который вели наши дивизии, находя-щиеся на реке Угра. При подходе к большой дороге, идущей из села Слободки, нас встретили три танка противника. Группа была вынуждена вернуться обратно в лес через речку Ключики. Когда подошли к речке (это было уже около 10-ти часов утра), вода поднялась и мы переходили речку вброд. Мы предложили командарму перенести его на другой берег, но он отказался и вместе с нами переходил по грудь в ледяной воде под обстрелом из танков, находившихся на берегу. В этот период погибли радисты вместе с рацией. Штаб армии (группа командарма) остался без связи. Почти целый день группа ходила по лесу, чтобы затерять свои следы и оторваться от немцев, что удалось сделать только к вечеру. Была команда сделать привал для отдыха. Командование армии приняло решение изменить маршрут и выходить в расположение 43-й армии. Проводником был местный председатель колхоза, хорошо знавший местность. В группе осталось 300 человек, из них 200 автоматчиков.
Я получил лично от командарма задание: с началом движения проверить, все ли пойдут с группой. Пошли в один след все до единого человека, о чем, когда догнал командарма, я и доложил ему. Вечером, когда встали на отдых, профессор Жоров дал командарму фляжку со спиртным, чтоб он выпил. Михаил Григорьевич сделал несколько глотков (выпил очень мало), ему подали два сухаря и кусок вяленой колбасы. Он один сухарь отдал мне и отломил кусок колбасы, сказав при этом: «Бери и кушай, офицер связи. Ты ведь со мной также не ел целый день». У меня, действительно, вторые сутки как кончились продукты, и я ничего не ел. Ночью по одному переходили большую дорогу, по которой патрулировали танки и бронетранспортеры. Проходили мимо артпозиций, была слышна немецкая речь, но шли очень тихо и прошли благополучно. Группа вышла на опушку леса. Нижний склон овражка уже был без снега. Разрешили сделать привал. Категорически было запрещено разговаривать и особенно курить. Командарм, накрывшись плащ-палаткой, при свете карманного фонарика стал, ориентируясь по карте, искать наше местонахождение. Не прошло и пяти минут, как по отдыхающей группе ударили из пулемета. Оказалось, что рядом было пулеметное гнездо. С криком «Ура!» и с мощным автоматным огнем наши бойцы бросились вперед, но попали под перекрестный огонь пулеметов, находившихся в дзотах, и, вероятно, пройти никому не удалось. Группа старшего командного состава была вынуждена спуститься в овражек — решила пройти несколько левее, но в это время стало уже светать, группа была обнаружена противником и нас стали преследовать. Группа стала отходить в глубь леса. В лесу стоял двухэтажный деревянный рубленый дом. Стало видно, как из него выбегало все больше и больше немцев. Нас оставалось всего 35-40 человек, частью уже раненых. Кончились патроны. Группа отошла к молод-някам густого лесняка и вела огонь. Я находился рядом с командующим, когда к нам подошел адъютант командующего майор Водолазов и предложил мне, еще одному офицеру связи — Ивану Никанорову и личному врачу командующего — Ивану Ивановичу Хамяку проминать дорогу (тропку) в лес по чаще, для отхода группы. Когда мы втроем прошли метров 200-250, между нами и основной группой появились немецкие автоматчики. Потом (потихоньку) постепенно бой стал затихать. Когда мы с Никаноровым стали пробиваться по лесу к группе, нас встретили председатель ревтрибунала и пом. прокурора армии — Зельфа. Они посоветовали собирать разрозненных бойцов и выводить их на запад, под Дорогобуж, где находилась конная группа генерала Белова.
Нас собралась группа из 4-х человек. Мы вновь сделали попытку перейти реку Угру, чтоб пробиться к своим, но перейти ее было невозможно, так как Угра сильно разлилась. Тогда мы решили продвигаться всей группой к г. Юхнову, чтобы выйти из подковы р. Угра.
Утром, недалеко от того места, где сейчас стоит обелиск погибшему командарму М.Г. Ефремову (близ деревни Горнево), мы зашли в расположение артиллерийской части противника. У нас ни у кого уже не было патронов. Нас окружили более сотни немцев, и мы оказались в плену.       
К обеду нас привели в церковь села Слободки, а к вечеру туда же принесли и тело командарма. Он был захоронен с юго-восточной стороны церкви.   
Убитых и раненых оставалось на пути много. Вспоминаются более близкие товарищи: ст. лейтенант Иван Зигун, зам. нач. шифровального отдела штаба армии, застрелился в 300 метрах от дер. Ключик в западном направлении. После потери радиостанции вечером на привале начальник особого отдела армии Камбург застрелил начальника связи армии полковника Ушакова. Действие начальника особого отдела командарм не одобрил, но было уже поздно. Мне
 неизвестна судьба командира 113 сд полковника Миронова и начальника штаба 113 сд подполковника Сташевского. Одни говорили, что они оба убиты при выходе из землянки около деревни Стуколово, другие говорили, что Миронов командовал южной группой. В плену я видел полковника Дубинчика, начальника отдела кадров 113 сд и полковника Капустьяна — нач. оперотдела штаба армии. В дер. Жел-товка, где стоял штаб армии, в 1968 году была жива еще Ефросинья Емельяновна с сыном Мишей, которая рассказывала, что ей присылали письма еще два офицера гвязи. Ведь мы все 6 человек жили у нес. Букин приезжал с группой учеников из Москвы.
...По вопросу гибели командарма, я считаю, что он погиб в то самое (время) утро, то есть 15-го апреля 1942 года, когда я с ним расстался, то есть когда мы трое отошли, чтоб протаптывать дорогу для отхода всей группы. Подтверждается это тем, что минут через сорок или час стрельба прекратилась и часов в 5-6, то есть через 1,5-2 часа мы с Никаноровым встретили председателя ревтрибунала и зам. прокурора армии — Зельфа. Оба были одеты в хромовое пальто. Когда я спросил их: «Где нам искать командующего?», то они ответили: «Искать его нет необходимости» и посоветовали мне собрать разрозненных бойцов и пробиваться на запад, где находился кавкорпус генерала Белова...
.-.К деревне Ключик наша группа подходила с юго-запада. От леса через деревню Ключик по лугам была изгородь, из которой сделана была переправа, по которой вся группа перешла через речку.
Была команда взять Ключик, но взять не смогли, потому что немцы повели сильный пулеметный огонь, несколько выстрелов дали из минометов и орудий.
.. -Группа западнее Ключик направилась на северо-восток на дер. Жары, где был уже слышен бой наших дивизий 33-й армии, которые должны были оказать нам помощь в выходе. Когда мы прошли 600-700 метров, то вышли на поле и, пройдя по нему метров 200-300, увидели на дороге три танка, которые стали преследовать группу. Мы стали срочно отходить обратно к реке, но уже восточнее деревни КЛЮЧИК.
Танки вели огонь с бугра, и когда группа переходила речку, то многие погибли, а также остались трупы на поляне от речки до леса.
 Кажется, тогда погибли 20-25 человек. Когда зашли в лес, то обнаружили, что в группе пропал радист с рацией, С этого момента группа осталась без связи...
Последний раз я видел генерала-майора Офросимова 14-го апреля вечером, уже после отхода от дер. Ключик. Был ли он с нами утром 15 апреля, сказать не могу. Вели бой. Я был с командующим. Рядом был майор Водолазов и начальник особого отдела Камбург.
После вечернего привала наша группа пошла на прорыв в юго-восточном направлении, переходили большак очень осторожно. По дороге (это, очевидно, дорога Кобелево-Горнево) патрулировали танки и бронетранспортеры. Категорически было запрещено разговаривать и курить. От дороги шли все прямиком по лесу 1,5-2 км5 потом вышли на тропку. При движении по тропе с левой стороны была уже слышна немецкая речь, но все обошлось благополучно. Когда группа вышла из леса, был небольшой овраг. Командующий разрешил сделать привал, а сам стал ориентироваться по карте. На опушке леса снега уже не было, тогда как в лесу его было больше чем полметра толщиной. Вся группа села отдыхать, кто-то даже прилег, а командующий, закрывшись плащ-палаткой, стал рассматривать карту, освещая ее карманным фонариком. Прошло менее 10-ти минут отдыха, когда по группе был дан огонь из пулемета с расстояния не более 50-ти метров. Крики раненых и мощное «Ура!», а при этом сплошной огонь группы нарушил утреннюю тишину. На северо-востоке был чуть-чуть заметен рассвет. Большая часть группы перескочила через овраг и пошла на прорыв. До реки Собжа, где проходила линия обороны, было немного более 10 километров. С нашей стороны повели огонь, но, боясь поразить нас, стреляли выше, по лесу.
Группа человек около 35 осталась в овраге, пытаясь обойти огневую точку противника, но куда бы ни пошли — всюду огонь. Было принято решение командующим — отходить обратно в лес на запад. Стало уже светло, когда мы отходили, то был виден тот самый дом, о котором я уже писал. Определить, двух- или одноэтажное здание это было, ночью я не смог. Было видно через лес, но мне кажется, что дом был высоким. Когда мы проходили по крупному сосновому лесу, то видно было, как из этого дома бежали к нам немецкие солдаты. Примерно в метрах 300 от этого здания в западном направлении с севера на юг проходила облысевшая вырубка густым сосняком возраста около 15-ти лет, по краю которой наша оставшаяся группа приняла бон. Около командующего нас было: адъютант командарма майор Водолазов, врач Иван Иванович, начальник особого отдела Камбург, я и Иван Никаноров — офицер связи 338 сд. Когда майор Михаил Водолазов приказал нам протаптывать дорогу, тогда мы трое от них отошли и видим что там, у них, командующий за сосенкой присел на колено, а рядом с ним вел огонь из маузера начальник особого отдела, которому я отдал последнюю коробку патронов от имевшегося у меня пистолета. Когда мы отошли метров на 150-170, по нам с юга ударили из автоматов. Иван Иванович был ранен и приказал нам с Ванюшкой Никаноровым отходить. Метров через 20-25 оказалась поляна, которую мы успели перебежать и залечь в кусты. По нам было дано несколько очередей, но немцы побоялись выходить на открытое место, и нас не стали больше преследовать, а пошли обходить с тыла оставшихся товарищей. Это были последние минуты, когда я видел живым своего командарма...
...Смерть полковника Ушакова произошла на моих глазах вечером 14 апреля, перед тем как идти на последний прорыв к своим. Что его застрелил начальник особого отдела армии Камбург—да, это верно. Дело было так: когда стало темнеть, группа оторвалась от преследования немцев и решила сделать привал — все очень устали. Камбург пригласил Ушакова отойти в сторону, потом слышим слова: «Вот тебе за потерю радиосвязи...» и прозвучал выстрел. Командующий этим был недоволен. Я не могу судить, прав был или не прав Камбург и достоин ли был такой расправы Ушаков, но как и при каких обстоятельствах был убит Ушаков, я могу всегда подтвердить...»

[Константин]

Такое ощущение, что здесь в перемешку воспоминания по 15 и 19 апреля...последовательность непонятна.

Вкратце так:

утром 14 апреля бой в Шпырево
утром 15 апреля: самый крупный бой за Горнево, Нижнюю Тарасовку
утром 16 апреля: попытка взять Ключик, подход к Хохловке и Костюково
17 апреля- отход назад к Новой Михайловке
18 апреля- отдых?
утро 19 апреля- последний бой под Горнево...

[фланс]

Такое ощущение, что здесь в перемешку воспоминания по 15 и 19 апреля...последовательность непонятна.

Вкратце так:

утром 14 апреля бой в Шпырево
утром 15 апреля: самый крупный бой за Горнево, Нижнюю Тарасовку
утром 16 апреля: попытка взять Ключик, подход к Хохловке и Костюково
17 апреля- отход назад к Новой Михайловке
18 апреля- отдых?
утро 19 апреля- последний бой под Горнево...

Разве под Горнево били два раза?

[Константин]

Га первый вопрос нашел ответ. Фигурирует слово aufgefangener т.е. телеграмма была перехвачена, а не передана кем то. Следовательно роль шпионов в 33 армии снижается...если вообще не отпадает.

[владимир1]

Га первый вопрос нашел ответ. Фигурирует слово aufgefangener т.е. телеграмма была перехвачена, а не передана кем то. Следовательно роль шпионов в 33 армии снижается...если вообще не отпадает.

Костя, ты о чем?

[Константин]

В личке объясню)

[55555t]

в верхней Таросовке могила местно жителя от 1943 года, в нижней Тарасовке 2 могилы тоже местных жителей. Братских могил нет.

[игорь6719]

. Братских могил нет.

Официальных. Зарегистрированных.

[Ермак]

примерно 11 км по прямой

[Константин]

Ольга..в этой же теме и соседних все разжевано по минутам. Вся информация есть...

[АНДРЕЙ.М]

Если комунибудь интересно.
а подвигнарода есть приказ по 33 армии №0384 от 26.июля 42г. В этом приказе отдельный раздел по награжденным из группы генерала Ефремова (вышедшим из окружения).

[svetogor]

Пожоже Костя во многом прав.
Но зачем надо было группе идти на Климов, и как они оказались на том самом месте?
Пройдя мимо занятых врагом Горнево,Тарасова,Дегтянки.

[проводник]

По теме могу предложить  материал из журнала "Военная археология" № 3 2010 г называется " В последний бой с командармом", но сканированый объём его 7,67 МБ.Если кто подскажет школьнику как это сделать на Вашем форуме - буду очень признателен

[Константин]

О! Я знаю кто писал этот материал) И он даже на нашем форуме зарегистрирован. Вышли на мою почту... Вы не можете просматривать ссылки Зарегистрируйтесь или Введите логин

По последнему бою у меня тоже есть интересная информация. Если ее в статье нет то выложу здесь.

[svetogor]

Кажись я тоже догоняю кто.
Давайте выкладывайте быстрее на форум уже же же.

[svetogor]

Видимо Охромкин не точен с Датой 15 апреля, если её заменить на 19, то всё встаёт на места. И совпадает с версией уважаемого RDR и неоспоримыми фактами.
"Проходили мимо артпозиций (юго-западней Дегтянки), была слышна немецкая речь, но шли очень тихо и прошли благополучно. Группа вышла на опушку леса. Нижний склон овражка уже был без снега. Разрешили сделать привал. Категорически было запрещено разговаривать и особенно курить. Командарм, накрывшись плащ-палаткой, при свете карманного фонарика стал, ориентируясь по карте, искать наше местонахождение. Не прошло и пяти минут, как по отдыхающей группе ударили из пулемета. Оказалось, что рядом было пулеметное гнездо. С криком «Ура!» и с мощным автоматным огнем наши бойцы бросились вперед, но попали под перекрестный огонь пулеметов, находившихся в дзотах, и, вероятно, пройти никому не удалось. Группа старшего командного состава была вынуждена спуститься в овражек — решила пройти несколько левее, но в это время стало уже светать, группа была обнаружена противником и нас стали преследовать. Группа стала отходить в глубь леса. В лесу стоял двухэтажный деревянный рубленый домо(окраина дегтянки). Стало видно, как из него выбегало все больше и больше немцев. Нас оставалось всего 35-40 человек, частью уже раненых. Кончились патроны. Группа отошла к молод-някам густого лесняка и вела огонь. Я находился рядом с командующим, когда к нам подошел адъютант командующего майор Водолазов и предложил мне, еще одному офицеру связи — Ивану Никанорову и личному врачу командующего — Ивану Ивановичу Хамяку проминать дорогу (тропку) в лес по чаще, для отхода группы. Когда мы втроем прошли метров 200-250, между нами и основной группой появились немецкие автоматчики. Потом (потихоньку) постепенно бой стал затихать.
Повтор.
После вечернего привала наша группа пошла на прорыв в юго-восточном направлении, переходили большак очень осторожно. По дороге (это, очевидно, дорога Кобелево-Горнево) патрулировали танки и бронетранспортеры. Категорически было запрещено разговаривать и курить. От дороги шли все прямиком по лесу 1,5-2 км5 потом вышли на тропку. При движении по тропе с левой стороны (видимо проходили мимо Нижней Тарасовки) была уже слышна немецкая речь, но все обошлось благополучно. Когда группа вышла из леса, был небольшой овраг. Командующий разрешил сделать привал, а сам стал ориентироваться по карте. На опушке леса снега уже не было, тогда как в лесу его было больше чем полметра толщиной. Вся группа села отдыхать, кто-то даже прилег, а командующий, закрывшись плащ-палаткой, стал рассматривать карту, освещая ее карманным фонариком. Прошло менее 10-ти минут отдыха, когда по группе был дан огонь из пулемета с расстояния не более 50-ти метров. Крики раненых и мощное «Ура!», а при этом сплошной огонь группы нарушил утреннюю тишину. На северо-востоке был чуть-чуть заметен рассвет. Большая часть группы перескочила через овраг и пошла на прорыв. До реки Собжа(Угра), где проходила линия обороны, было немного более 10 километров. С нашей стороны повели огонь, но, боясь поразить нас, стреляли выше, по лесу.
Группа человек около 35 осталась в овраге, пытаясь обойти огневую точку противника, но куда бы ни пошли — всюду огонь. Было принято решение командующим — отходить обратно в лес на запад. Стало уже светло, когда мы отходили, то был виден тот самый дом, о котором я уже писал. Определить, двух- или одноэтажное здание это было, ночью я не смог. Было видно через лес, но мне кажется, что дом был высоким. Когда мы проходили по крупному сосновому лесу, то видно было, как из этого дома бежали к нам немецкие солдаты. Примерно в метрах 300 от этого здания в западном направлении с севера на юг проходила облысевшая вырубка густым сосняком возраста около 15-ти лет, по краю которой наша оставшаяся группа приняла бон. Около командующего нас было: адъютант командарма майор Водолазов, врач Иван Иванович, начальник особого отдела Камбург, я и Иван Никаноров — офицер связи 338 сд. Когда майор Михаил Водолазов приказал нам протаптывать дорогу, тогда мы трое от них отошли и видим что там, у них, командующий за сосенкой присел на колено, а рядом с ним вел огонь из маузера начальник особого отдела, которому я отдал последнюю коробку патронов от имевшегося у меня пистолета. Когда мы отошли метров на 150-170, по нам с юга ударили из автоматов. Иван Иванович был ранен и приказал нам с Ванюшкой Никаноровым отходить. Метров через 20-25 оказалась поляна, которую мы успели перебежать и залечь в кусты. По нам было дано несколько очередей, но немцы побоялись выходить на открытое место, и нас не стали больше преследовать, а пошли обходить с тыла оставшихся товарищей. Это были последние минуты, когда я видел живым своего командарма..."
Курсив - предположения, а может быть фантазии автора.

[Константин]

Очень похоже на правду....

Общие  потери 33 армии при выходе из окружения с 1 по 20 апреля в полосе 268 дивизии (именно направление выхода) по немецким данным:

пленных 763

убито 1152

Взятые в плен унтерофицеры:

5 - майор u.uzwar
1- офицер снабжения?
2- командир пехотного полка
1- командир части
1- заместитель командира по технической части?
штаба 33-й армии
Кто это может быть?

Взяты следующие трофеи:

- 8 орудий каллибра 15,2 см в поврежденом состоянии (остались с 41 года)
- 2 станковых пулемета (M.G.)

Другие трофеи:

- 4 противотанковых ружья
- большое количество пистолетов- пулеметов
- autom.und Inf. Gew.
- револьвер и боеприпасы всякого рода
- ценные документы (карты, эскизы и.т.д.)
- 13 тягачей к 8-ми орудиям (остались после 41 года)
- Под пехотой также находили немецкие винтовки и пистолеты

Также с 21 по 24 апреля

пленных 344 (из них 8 офицеров)
убито 26

Это именно данные по 33 армии

Всего получается 2285 человек. Допустим, что 100 человек утонуло при переправе у Костюково, приплюсуем тех кто вышел из окружения к Жабо и получается, что  что в ночь с 13 на 14 апреля дорогу Беляево- Буслава перешло около 2700-2800 человек.

Немецкие потери при бое за Тарасовку и Горнево 15 апреля.


Убито: 61 рядовой плюс 2 офицера

В основном это солдаты строй батальона (сейчас там обелиск) 22 человека и солдаты 268 артиллерийского полка.

Ранено: 90 рядовых

Наши потери около 500 человек.


В общем немецком докладе звучит такая фраза:

В ночь с 13 на 14 апреля Ефремов выступил двумя колоннами по 2500 человек (или от von je 2500???)  каждая лесами в направление Новой Михайловки. Третья колонна с недееспособными частями (много больных и раненых) должна последовать этим колоннам.

О гибели Ефремова:

После того как попытка прорыва на восток северо-восточнее Новой Михайловки во второй раз не удалась, вражеские силы двинулись на юг. Несколько сотен человек, среди них очень много офицеров и комиссаров, которых генерал Ефремов собрал вокруг себя, были вовлечены в бой 19.4 . Собранная из обслуги обоза (особенно артиллерийского полка) боевая часть уничтожила в затяжном, упорном и ожесточённом ближнем бою окруженного в лесу и отчаянно сопротивляющегося противника. Генерал Ефремов пал в окружении своих офицеров в ближнем бою.

[Константин]

Коментарий к посту Святогора "...Проходили мимо артпозиций..."

Как раз весь район от Верхней Тарасовки и южнее занимал Артполк 268 дивизии. Все блиндажные городки в этом районе были его. Но артпозиции находились только в одном месте...

[Константин]

Есть идея написать большую статью  об окружении и выходе 33 армии на основе самых последних данных...