Выход генерала Ефремова: новая версия.

[Константин]

Wodka

[Дмитрий]

Wodka

Что - водка ?  Перевод нужен. 

[Константин]

По выходу ефремовской группы у меня осталось несколько вопросов.

1. Была ли разница в часовых поясах у немцев и у нас. Т.е. воевали немцы по европейскому или по местному времени?
2. На какой поляне остановилась ефремовская группа при отходе от Родни? Выяснить это можно если заказать немецкую аэрофотосъемку этой местности.
3. Откуда взялась радиостанция утром 15 апреля? Может быть осталась от группы 160 сд выходившей здесь двумя днями ранее?
4. Самый главный вопрос. Почему была так плохо организована разведка утром 15 апреля? Почему при переходе Кобелевского тракта наткнулись на немецкий лагерь? Днем ранее переходили все дороги очень осторожно- высылали разведку вперед. Например, чтобы перейти дорогу Мал. Буславка-Староселье дождались темноты. Может все это произошло из-за того, что Камбург разогнал проводников вечером 14 апреля (об этом рассказывал Жоров)? А еще Ефремов сделал остановку утром 15 апреля буквально в 100 м. от Кобелевского тракта. Здесь уже могли заметить с дороги. Значит слабо представляли где находятся.

[Константин]

Вот еще из воспоминаний Зельфы:
"16 апреля (читай 15 - К.А.) на рассвете разгорелся бой у одной деревни (забыл название), которую мы пытались захватить в поисках продовольствия.
Не знаю, что случилось: или я потерял сознание, или просто забылся, но, когда пришел в себя, группы командующего не оказалось[193]. Наверное, они решили, что я убит. Больше Михаила Григорьевича я не видел."

"Числа 18–19 апреля 1942 года подошел к реке Угре, на противоположном берегу которой расположена деревня Козлы, занятая немецкими войсками.
Маленькая речушка в результате весеннего паводка превратилась в непреодолимое препятствие, и перед нами встал мучительный вопрос: что делать? Как вырваться из вражеского железного кольца?
В тот день с небольшой группой офицеров (3–4 чел.) подошел профессор Жоров, которому я несказанно обрадовался. Обсуждая вместе план прорыва, мы приняли решение, которое, казалось бы, не имело никаких перспектив на спасение."

Воспоминания Якимова:
"Примерно в половине апреля в группе Ефремова оставалось человек 50. В одно раннее утро с криками «Ура!» мы из небольшого леса через поляну бросились в атаку, но были встречены мощным огнем немцев, понесли большие потери и отошли назад. В этой атаке я был ранен в левую ногу осколком снаряда. Был тяжело ранен в грудь генерал-майор Офросимов, тяжело ранен адъютант Ефремова, майор (фамилии не помню), ему пуля раздробила переносицу. (это наверное о бое 15 апреля) В это время за неудачную организацию разведки начальник особого отдела Камбург застрелил у всех на глазах начальника связи армии полковника Ушакова выстрелом в лоб. Помню, Ефремов сказал Камбургу: «Дурак!»
В этот же день, с наступлением темноты, вся наша «процессия» во главе с командующим выступила в поход. На самодельных носилках несли Офросимова, адъютанта и еще кого-то, вели тех, кто с трудом, но еще мог сам передвигаться."

Получается, что Жоров и Зельфа отделились от группы Ефремова после боя утром 15 апреля. Следовательно, вот этот абзац в воспоминаниях Ахромкинах тоже не о бое 19 апреля, а о бое 15 апреля:
"Я получил лично от командарма задание: с началом движения проверить, все ли пойдут с группой. Пошли в один след все до единого человека, о чем, когда догнал командарма, я и доложил ему. Вечером, когда встали на отдых, профессор Жоров дал командарму фляжку со спиртным, чтоб он выпил. Михаил Григорьевич сделал несколько глотков (выпил очень мало), ему подали два сухаря и кусок вяленой колбасы. Он один сухарь отдал мне и отломил кусок колбасы, сказав при этом: «Бери и кушай, офицер связи. Ты ведь со мной также не ел целый день». У меня, действительно, вторые сутки как кончились продукты, и я ничего не ел. Ночью по одному переходили большую дорогу, по которой патрулировали танки и бронетранспортеры. Проходили мимо артпозиций, была слышна немецкая речь, но шли очень тихо и прошли благополучно. Группа вышла на опушку леса. Нижний склон овражка уже был без снега. Разрешили сделать привал. Категорически было запрещено разговаривать и особенно курить. Командарм, накрывшись плащ-палаткой, при свете карманного фонарика стал, ориентируясь по карте, искать наше местонахождение. Не прошло и пяти минут, как по отдыхающей группе ударили из пулемета. Оказалось, что рядом было пулеметное гнездо. С криком «Ура!» и с мощным автоматным огнем наши бойцы бросились вперед, но попали под перекрестный огонь пулеметов, находившихся в дзотах, и, вероятно, пройти никому не удалось. Группа старшего командного состава была вынуждена спуститься в овражек — решила пройти несколько левее, но в это время стало уже светать, группа была обнаружена противником и нас стали преследовать. Группа стала отходить в глубь леса. В лесу стоял двухэтажный деревянный рубленый дом. (может это лагерь стройбата?) Стало видно, как из него выбегало все больше и больше немцев. Нас оставалось всего 35-40 человек, частью уже раненых. Кончились патроны. Группа отошла к молод-някам густого лесняка и вела огонь. Я находился рядом с командующим, когда к нам подошел адъютант командующего майор Водолазов и предложил мне, еще одному офицеру связи — Ивану Никанорову и личному врачу командующего — Ивану Ивановичу Хамяку проминать дорогу (тропку) в лес по чаще, для отхода группы. Когда мы втроем прошли метров 200-250, между нами и основной группой появились немецкие автоматчики. Потом (потихоньку) постепенно бой стал затихать. Когда мы с Никаноровым стали пробиваться по лесу к группе, нас встретили председатель ревтрибунала и пом. прокурора армии — Зельфа. Они посоветовали собирать разрозненных бойцов и выводить их на запад, под Дорогобуж, где находилась конная группа генерала Белова.
Нас собралась группа из 4-х человек. Мы вновь сделали попытку перейти реку Угру, чтоб пробиться к своим, но перейти ее было невозможно, так как Угра сильно разлилась. Тогда мы решили продвигаться всей группой к г. Юхнову, чтобы выйти из подковы р. Угра."

К тому же Водолазов был ранен и 19 апреля никак не мог бы подойти к Ахромкину. Тут и овражек вспоминается, о котором говорил Толстиков.

[Юрий из Кирова]

если Ахромкин про 15-го апреля  (по его версии Командарм погиб в тот же день -15го), то тогда почему он в тот же день попал в плен, он же не пишет что в тех местах два раза там был?

[Юрий из Кирова]

есть справка НКВД от 8-го октября 1945года, когда допрашивали Ахромкина, там написана точная дата попадания его в плен с его подписью

[Константин]

если Ахромкин про 15-го апреля  (по его версии Командарм погиб в тот же день -15го), то тогда почему он в тот же день попал в плен, он же не пишет что в тех местах два раза там был?

Пишет дальше, читайте

[Юрий из Кирова]

далее там пишется -

"...Это были последние минуты, когда я видел живым и здоровым своего командарма. Потом постепенно бой стал затихать.
Мне кажется, что Михаил Григорьевич погиб именно в то самое утро — 15 апреля. Подтверждается это тем, что минут через 40 или через час стрельба уже прекратилась.Когда мы с Никаноровым стали пробиваться по лесу к группе, нас встретили председатель ревтрибунала и пом. прокурора армии Зельфа[159]. Они посоветовали собирать разрозненных бойцов и выводить их на запад, под Дорогобуж, где находилась конная группа генерала Белова. Когда я спросил их, где нам найти командующего, то они ответили: «Искать его нет необходимости»[160].Нас собралась группа из 4-х человек. Мы вновь сделали попытку перейти реку Угру, чтоб пробиться к своим, но перейти ее было невозможно, так как Угра сильно разлилась[161]. Тогда мы решили продвигаться всей группой к г. Юхнову, чтобы выйти из подковы Угры.Утром, недалеко от того места, где сейчас стоит обелиск погибшему командарму М.Г. Ефремову (близ деревни Горнево), мы зашли в расположение артиллерийской части противника. У нас ни у кого уже не было патронов. Нас окружили более сотни немцев, и мы оказались в плену.К обеду нас привели в церковь села Слободки, а к вечеру туда же принесли и тело командарма. Он был захоронен с юго-восточной стороны церкви.."

То есть если бы он писал действительно о бое 15-го апреля, то он бы не писал бы про гибель Командарма, он сам пишет " Мне кажется, что Михаил Григорьевич погиб именно в то самое утро — 15 апреля" это говорит что он пишет про последний бой в тех местах - 19-го, а не 15-го.

[Юрий из Кирова]

Командарма хоронили 20-го, получается что Ахромкина арестовали не 19-го, а 20го числа, то есть справка НКВД про Ахромкина тоже с неверной датой пленения

[Константин]

Да там вообще каша. Сначала идет речь о 17 и 18 апреля, потом о 15. Может  уже, когда перепечатывали поменяли местами абзацы.

[Patriot2]

Однако в докладной записке составленной для "нар. ком. обороны" в июне 42 года "об обстоятельствах выхода из окружения 33 армии"  Сообщается что начальник связи армии полковник Ушаков был тяжело ранен при прорыве Беляево-Буслава, и остался в окружении
И приведены свидетели этого. В частности Тот же самый Зельфа.  А также Лейтенант Павлюченко АВ, Военврач Трифонов, И,Д , Майор Саурыгин капитан Савин, майор Третьяков, техник интендант Желудков, и военврач 1 ранга Ходаковмч. 

[Константин]

И приведены свидетели этого. В частности Тот же самый Зельфа.

Зельфа так говорил: "Из слов других товарищей, убиты: п-к Самсонов, п-к Ушаков. Докладывали, что убит полковой комиссар Владимиров." То есть, он сам ничего не видел.
В показаниях Смурыгина и Савина и Желудкова об Ушакове ничего не сказано

[Константин]

Черновой вариант описания событий 14 апреля по группе Ефремова. Можно дополнять. Карта прилагается.

14 апреля

Итак, в 4-5 часов утра 14.04.42 около 2000 бойцов 33 Армии прорвались через дорогу Беляево-Буслава и двинулись по просеке по направлению к Родне. В Родне на тот момент находилась батарея артиллерии подчиненная 268 пд. Группа Ефремова вышла на опушку леса севернее Родни и встретила здесь еще один заслон гитлеровцев. И действительно, поисковиками обнаружены в этом месте следы большого боя. Артиллерия расположенная в д. Родня стала обстреливать район отхода группы Ефремова.
Из воспоминаний старшего помощника начальника оперативного отдела штаба 33-й армии майора Павла Федоровича Толстикова:
«...Южная группа двинулась мимо деревни Родни. Там нас встретил еще один заслон, на этот раз  без  танков. Ефремов сам повел бойцов в атаку. Вслед за генералом все бросились на врага и смяли его...».
Из воспоминаний командира партизанского отряда В.И. Ляпина:
«...После боя за Родню и Пожошку (здесь очевидно что то напутал, боя у Пожожки не было – К.А.) наша группа стала продвигаться к деревне Шумихино. Вместе с нами находился и генерал М.Г.Ефремов. У него был санный возок, но вскоре Михаил Григорьевич покинул его и шел пешком...».
Показания Зельфа:
«...13.4.42 дали первый бой противнику около д. Буслава. Прорвались и по лесам мимо деревень Родня, Пожошка...»

Немецкие документы говорят, что бой в районе Родни проходил в 6.30 утра 14.4.42: ЖБД 268 пд: «...06:30 сообщение 1 дивизиона 131 арт. полка (Родня): обнаружены 300 русских из окружённой 33 русской армии, двигающиеся на юго-восток (подтверждено 17 пд). Войскам и гарнизонам населенных пунктов отдан приказ о повышении бдительности.
09:17 сообщение 12 Армейского корпуса: между Беляево и Буслава около 1000 русских из 33 армии прорвались из котла...».

Среагировав на сообщение 12 армейского корпуса, командованием 268 пд выпущен приказ: «...9:45 приказ ПТ-дивизиону: заблокировать лесной массив вдоль дороги на север от Шумихино. Подкрепление потороплено, следует...». (Примечание - противотанковый дивизион расквартировывался в д. Ломенка – К.А.) .
10:15 приказ 488 пп: выстроить охранную линию вдоль дороги Нов. Михайловка– Мал. Виселево.

17 пехотная дивизия также подготовилась к отражению удара с тыла:
7.30. 14.4 «...Следы разбитых вражеских частей ведут по дороге Буслава – Родня на юго-восток.
Следует учитывать появление этих частей в тылу линии фронта. Желательно не допустить противника в тыловой район дивизии. Для этого необходимо:
17 ап обороняет рубеж Староселье  - Рупасово - Больш. Устье.
Отряд фельджандармерии дивизии закрепляется в Мал. Виселево с 2 пулемётными командами.
Санитарная рота / San.Komp. 2/17 / блокирует перелесок 1 км. юго-западнее Бабинки.
Восточнее р.Угра между Кобелево и Шлыково закрепляется сапёрный батальон дивизии, за ним, в 500 м. южнее Шлыково – 17 ап, далее 95 пп.
17 ап направляет развыдывательную группу из Староселье на Шумихино...»

Отойдя от Родни группа Ефремова остановилась на поляне в районе высоты 191,6.
«…Когда все вышли в Шумихинский лес, на большой поляне было построение, на котором выступил генерал Офросимов и поздравил всех с выполнением этой важной задачи, сказав, что теперь осталось потерпеть немного. Это прибавило нам настроения...».

Далее колонна ефремовцев двигалась на восток лесом севернее Шумихино и Мал. Буславка.

В 13.10 17 пд была обнаружена группа бойцов в 1 км юго-западнее д. Староселье: «13:10 17 ап докладывает, что на опушке леса 1 км. юго-западнее Староселье сопровождением автотехники 95 пп обстреляны русские, 2 убитых. Противник жег костер. Обнаружены следы скрывшегося противника.».
Может быть, это был разведывательный дозор группы Ефремова или одна из небольших групп бойцов пробившихся через дорогу Беляево-Буслава.

В 14:55 дозор 17 пд доложил: «...14:55 севернее Шумихино обнаружены следы противника, которые ведут в юго-восточном направлении...».
Немецкое командование объявило настоящую охоту на группу Ефремова. 17 пд в своем журнале отметила: 15.15 14.4 «...После сообщения 20 тд в 15:15 можно предположить, что среди разрозненных частей могут находиться представители высоких штабов, командование дивизий или командующий армией Ефремов. Решением командира корпуса, пленившему командира дивизии или командующего армией будет предоставлено 30 дней отпуска.
Для усиления отряда фельджандармерии выделяется личный состав 55 пп, который отводится в тыл из Бол.Виселево и дополнительно располагается вдоль дороги Бол.Виселево – Мал.Виселево. На этом участке размещаются 4 ручных пулемёта...».


Следующее известие о группе Ефремова мы получаем только в 17.30, когда дозор противотанкового дивизиона 268 пд увидел группу ефремовцев в лесу севернее Мал. Буславки.  Возникла небольшая перестрелка - немцы отступили.

Из воспоминаний майора П.Ф. Толстикова:
"...Затем попытались перерезать нам дорогу автоматчики, солдат триста, и тоже отступили, побоялись рукопашной. Разгоряченные, мы уже не чувствовали ни холода, ни голода, а ведь шли местами по пояс в ледяной воде."
Из объяснения П.Ф. Толстикова:
14.04.1942 года днем в лесу восточнее Родня на поляне авангард был встречен огнем пулеметов и автоматов. Главные силы развернулись, сбили противника, после чего продолжали движение.
По видимому, об этому же моменте доложил дозор 268 пд:
14.04.1942 17:30 донесение ПТ-дивизиона 268 пд: в лесу севернее Мал. Бославка около 150 русских с 2 ручными пулемётами и 50 винтовками (2 офицера, 1 комиссар). Поисковые группы действуют.

По-видимому, следующие три часа группа Ефремова находилась в лесу севернее д. Мал. Буславка. На карте 268 пд от 15 апреля показана группа противника в районе высоты 194.5 Возможно, в этом месте группа Ефремова остановилась на привал, чтобы дожидаться сумерек для  перехода дороги Мал. Буславка-Староселье. И вот, ближе к вечеру колонна выдвинулась в путь. На лес и дорогу лег туман.

Из воспоминаний майора П.Ф. Толстикова:
Потом разведка донесла, что фашисты заняли дорогу Борисенки — Шумихино (очевидно Мал. Буславка-Староселье – К.А.), а нам ее не миновать. Стали готовиться к бою. Был густой туман. Мы бесшумно подобрались к противнику и внезапно набросились на него...».
Из объяснения П.Ф. Толстикова:
В лесу севернее Шумихино в ночь с 14 на 15.04 боем уничтожили засады противника на дороге Малая Буслава — Староселье.
20:40 донесение ПТ-дивизиона: поисковая группа на дороге Шумихино- Староселье наткнулась на группу противника в 150 человек, когда те переходили дорогу, двигаясь на восток. Около 20 человек убиты, остальные, пользуясь темнотой, прорвались.

В этом месте одна из групп поисковиков (Patriot) обнаружила следы перестрелки, но ни могил, ни останков бойцов обнаружено не было. Возможно сейчас это место «ушло» под насыпь новой дороги.

Отойдя от дороги Мал. Буславка-Староселье группа Ефремова остановилась на привал.
Из воспоминаний Ахромкина: «...Я получил лично от командарма задание: с началом движения проверить, все ли пойдут с группой. Пошли в один след все до единого человека, о чем, когда догнал командарма, я и доложил ему. Вечером, когда встали на отдых, профессор Жоров дал командарму фляжку со спиртным, чтоб он выпил. Михаил Григорьевич сделал несколько глотков (выпил очень мало), ему подали два сухаря и кусок вяленой колбасы. Он один сухарь отдал мне и отломил кусок колбасы, сказав при этом: «Бери и кушай, офицер связи. Ты ведь со мной также не ел целый день». У меня, действительно, вторые сутки как кончились продукты, и я ничего не ел...»

В этот момент вернулись разведчики и доложили, что Нов. Михайловка занята врагом. Это означало, что части 43 армии не смогли пробиться навстречу частям 33 армии. Напряжение нарастало. К тому же еще и отсутствовала связь. Начальник особого отдела 33А комиссар 1 ранга НКВД Камбург Давид Ефимович начал искать виновных такого положения дел, и они быстро нашлись.

Воспоминания Якимова:
«...В это время за неудачную организацию разведки начальник особого отдела Камбург застрелил у всех на глазах начальника связи армии полковника Ушакова выстрелом в лоб. Помню, Ефремов сказал Камбургу: «Дурак!»
В этот же день, с наступлением темноты, вся наша «процессия» во главе с командующим выступила в поход...».
Ахромкин Алексей Петрович, вспоминал:
«...Смерть полковника Ушакова произошла на моих глазах вечером 14 апреля, перед тем как идти на последний прорыв к своим. Его застрелил начальник особого отдела армии Камбург. Дело было так: когда стало темнеть, группа оторвалась от преследования немцев и решила сделать привал - все очень устали. Камбург пригласил Ушакова отойти в сторону, потом слышим слова: «Вот тебе за потерю радиосвязи-» и прозвучал выстрел. Командующий этим был недоволен. Я не могу судить, прав был, или не прав, Камбург и достоин ли был такой расправы Ушаков, но как, и при каких обстоятельствах был убит Ушаков, я могу всегда подтвердить...».
Наиболее подробно об этом событии рассказывал хирург Жоров Исаак Соломонович: «... И вот, примерно в 9-10 часов вечера 17 апреля (очевидно 14 – К.А.) 1942 г. узкому кругу лиц стала известна потрясающая новость, а именно, что мы преданы полковником Ушаковым. Мне лично это стало известно со слов командующего Ефремова (...) Командующий рассказал мне следующее: Нас должны были выводить через леса, известные тропинки группа партизан 8 человек. С этими «партизанами был связан начальник связи, полковник Ушаков. Весь путь нас вели эти «партизаны», вели туда, где нас могли бы легче уничтожить немцы. Предатель Ушаков имел задание захватить командующего живым и передать его немцам. С этой целью они усиленно приглашали командующего в свою землянку, находившуюся в 300-400 шагах от того места, где мы остановились. Они говорили, что у них тепло, есть чай и даже сахар, хлеб. Командующий не пошел и таким образом, их план не удался. В этот же вечер один из т.н. партизан не выдержал всей этой предательской мерзости и что-то рассказал т. Гамбургу, начальнику особого отдела. Надо сказать, что т. Гамбург или Камбург руководил теми автоматчиками и бойцами, которые охраняли нашу группу во главе с командующим. Со слов командующего т. Гамбург принял меры к ликвидации этих партизан и Ушакова, которые отправились якобы разведать последний участок дороги. Эти предатели поджидались нашими бойцами. В очень тревожном состоянии мы ждали и вдруг мы все ясно услышали возглас: «смерть предателям родины, нет им места на земле», и тут же мы услышали выстрел один, а затем ряд выстрелов. Командующий, с которым я шел все время вместе, добавил после этих выстрелов и информации, которая ему была сделана, что в Ушакова выстрелил один из раскаявшихся предателей, но промахнулся. Ушаков покончил самоубийством, когда понял, что разоблачен, что часть «партизан» убита, а часть убежала. Ведь было очень темно. Тут же выяснилось, что радиоприемник и радиопередатчик уничтожил Ушаков. Таким образом, связь с армией, шедшей к нам на помощь была прервана...».

Что на самом деле произошло вечером 14 апреля? Дается две версии причины расстрела Ушакова: за потерю радиосвязи и за плохую организацию разведки. Показания Жорова обе эти версии подтверждают. Не ясно, почему именно Ушаков отвечал за организацию разведки. И как выясняется, у группы Ефремова была рация:
В 16.55 14 апреля состоялись переговоры фронта с 33 армией:
«...По второму вопросу работает несколько раций непрерывно для установления связи с группой Ефремова. Данные которые мы имели предыдущие дни сигнализировали нам о том, что у Ефремова истекают запасы питания для рации. А потому передача материалов рацией была крайне ограничена. Сейчас предполагаем, что рация его работает только на прием впрочем утверждать это нельзя...»
Вечером радисты докладывали:
«...Записка майору Кондыреву. Вручить немедленно. Докладываю связи с Ефремовым нет. На сигналы, которые подаются здесь не отвечают. Постоянно продолжают давать сигналы. Один раз появилось, потом прекратилось, полагая что станция в движении...».

Как видно, с питанием рации уже были проблемы еще до выхода из окружения.
И в какой момент Якимов плохо организовать разведку? При отходе от дороги Беляево-Буслава, когда наткнулись на немецкий заслон у Родни или когда наткнулись на немецкий дозор на дороге Мал. Буславка-Староселье? Но как видно из документов, группа Ефремова двигалась медленно, осторожно. По воспоминаниям Толстикова разведка высылалась вперед и то, что дорогу Мал. Буславка-Староселье занимают немцы, было известно заранее. Якимов здесь уже ни на что не мог повлиять.

[Константин]

15 апреля. 1 часть

(Карта в предыдущем посте)

Итак, отойдя от дороги Мал. Буславка-Староселье, вечером 14 апреля группа Ефремова расположилась на отдых в лесу западнее Новой Михайловки. До плацдарма «Красная горка», где вела бои 43А оставалось около 6 км.
Как были распределены немецкие силы в этом районе? В тылу 268 пд не было сплошной линии обороны, направленной на отражение удара с тыла. На участке между Н. Михайловкой и Мал. Веселево 14 апреля  была организована линия охранения. В Новой Михайловке располагался гарнизон и батарея тяжелых гаубиц (6./44).  Ближе к Горнево, где сейчас находится обелиск 33А, располагался лагерь 2-й роты 9-го строительного батальона (Baubatl/.9). В Горнево располагался небольшой гарнизон и склад продовольствия. В Дягтенке располагался штаб 268 ап, юго-западнее на опушке леса батарея тяжелых гаубиц. Все гарнизоны населенных пунктов были предупреждены о возможном появлении воск 33А в тылу 268 дивизии. Основные дороги патрулировались разведывательными отрядами. Имеются сведения о том, что в это время у 268 пд был один танк  приданный от 5 тд. В немецких документах нет подтверждения того, что он участвовал в боях 15 апреля. Первое упоминание об этом танке в немецких документах будет только 16 апреля.

В вечернем приказе 268 пд от 14.4 сообщалось: «20:20 ...Находящаяся в окружении 33 русская армия почти уничтожена. Части её пытались прорваться юго-западнее Буславы в ранние утренние часы. Около 500 человек были уничтожены. Одна боевая группа, около 200 человек, прорвалась на восток. Теперь ожидается её появление в тылу фронта. Все войска и коменданты населённых пунктов должны быть проинформированы...».

Видно, что немцы имели смутное представление о численности войск прорвавшихся из котла- давались оценки от 300 до 1000 человек. В вечернем приказе 268 пд, который ушел в части, дается более скромная оценка в 200 человек. То есть, появление здесь больших сил противника для 268 пд было неожиданностью.
На участке Кобелевского тракта от Н. Михайловки и южнее до лагеря строительного батальона не располагалось каких-либо значительных сил противника. Таким образом, наиболее удобным участком для скрытного прохода на восток через Кобелевский тракт была лесополоса 1 км южнее д. Новая Михайловка и лесной участок южнее Ферапонтова хутора.
По-видимому, так и решили: обойти Ферапонтовский хутор с юга, скрытно перейти Кобелевский тракт и пройти в лес восточнее. В дальнейшем предполагалось выйти к плацдармам на западном берегу р. Угры.
Ранним утром группа Ефремова двинулась к высоте 191.6. К Новой Михайловке не выходили.  Порядок в колонне был таким же, как и при переходе дороги Беляево-Буслава: в авангарде располагались части 160 сд, в центре штаб и замыкали колонну части 338 сд. Деление это условное, так как к тому времени части уже частично перемешались.
Из воспоминаний майора П.Ф. Толстикова: «...И вот уж утро шестнадцатого (очевидно 15 – К.А.). Выходим в лес северо-западнее Новой Михайловки. Здесь мы должны были соединиться с сорок третьей. Но не пробила она вражескую оборону... Ефремов — в середине колонны. Он легко ранен, однако держится молодцом, всех подбадривает, шутит...».
В 6.00 колонна пересекла дорогу Н. Михайловка-Ломенка.
Для противника событие не осталось не замеченным: Из ЖБД 268 пд: «...06:00 донесение 488 пп: обстреляны транспортные средства между Ломенка и Нов. Михайловка. В этом районе русские двигаются через шоссе с севера на юг. Оповещаются 499 пп и арт. полк...».

Вскоре группа Ефремова вышла к р. Собже. До Кобелевского тракта оставалось не более полукилометра. В этот момент  колонна разделилась на две группы. По-видимому, это был сделано, чтобы при переходе большой дороги обе группы могли подстраховать друг-друга.
Левая группа перешла небольшой овражик, расположенный в 150 м от Кобелевского тракта (см. карту) и остановилась на привал. В это время группа 338 сд под руководством  дивизионного комиссара 338 сд Владимира Алексеевича Зань двинулась правее.
Приказ двигаться тихо, не курить. Предпринимались все меры предосторожности для того, чтобы не быть обнаруженными противником.
Но как оказалось, маршрут правой группы пролегал в нескольких десятках метров от лагеря строительного батальона. На окраине лагеря стояла полевая кухня с запасами продовольствия.
Голодные бойцы решили захватить полевую кухню, завязалась перестрелка. Этот момент с захватом полевой кухни помнят многие бойцы.

Описание выхода из окружения сержанта 973 ап 160 сд Александра Ивановича Кононова: «...Когда к утру подошли к реке (название не знаю) (очевидно Собжа – К.А.) генерал-лейтенанта с нами не было; он ушел с группой вперед. Я находился в составе группы насчитывавшей 400-500 человек, руководил которой батальонный комиссар 338 дивизии (батальонным комиссаром 338 сд был Зань Владимир Алексеевич  – К.А.). Были два майора, фамилии которых не знаю. Мы пошли правее группы Генерал-лейтенанта. 14-го днем (очевидно 15 – К.А.) у деревни Мосеевки (вблизи Жары) (очевидно Горнево – К.А.) наша группа захватила немецкую кухню. Были убитые с обеих сторон. Здесь мы набрали продуктов и заняли оборону, но были окружены автоматчиками и вынуждены были отступить.»
Из воспоминаний П.Ф. Толстикова:
«...Только перешли небольшой овражек, генерал объявляет привал. Надо отдохнуть людям, осмотреться, а главное — узнать причину сильной стрельбы впереди. Может, это уже части сорок третьей армии?
Командующий поручает мне выяснить, что происходит в голове колонны. А я еле волочу опухшие ноги. Ну ничего, собрался с силами, зашагал как мог. А там получилось вот что. На дороге от Климова Завода на Кобелево наши уничтожили три огневые точки врага и бросились через дорогу. Но противник открыл с флангов заградительный огонь вдоль дороги. А вскоре опять появились его танки, перекрыли путь, оттеснили группу Ефремова на запад. И мы, кто успел перебежать через дорогу, оказались отрезанными от генерала. Пришлось взять командование этой горсткой людей на себя. А из них кто ранен, кто обессилен. Посылал трех красноармейцев связаться с группой генерала, но не тут-то было — через дорогу не пройти. Вернулись ребята, и пошли мы по лесу в сторону фронта...».
В объяснении П.Ф. Толстикова, записанного по горячим следам, этот момент пересказан как то скомкано без объяснения некоторых нюансов:
Из объяснения старшего помощника начальника оперативного отдела штарма 33 майора Толстикова Павла Федоровича, вышедшего из западной группы армии 18.4.42 г.:
«...16.4 (15.4 – К.А.) утром вышли к выс. 191, 6. Командарм с группой старшего ком-состава штарма был в середине колонны главных сил. Здесь командующий приказал мне выйти в голову колонны. Выйдя в голову колонны, перебежками, с ней пересек дорогу Кобелево-Климов-Завод. Сосредоточились в лесу восточнее Нов. Михайловка, не встретив сопротивления противника. Всего перешло дорогу около 60 человек. Посланная назад, для связи, разведка сообщила, что колонна главных сил прошла по лесу севернее Ключик... (Между переходом Толстикова через Кобелевский тракт и сообщением разведки прошло несколько часов – К.А.)».

Объяснительная записка начальника артснабжения 160 сд майора Третьякова А.Р. перешедшего в ночь с 17 на 18 линию фронта в районе Бол. Устье- Жары. «...после боя колонна 338 сд в районе Ключики (очевидно Зап. Тарасовка- К.А.) противником она была разбита на три группы. В этом бою нами была утеряна связь с командармом т. Ефремовым. Вся система организации и руководства отдельными группами была нарушена, я с 12 ранеными остался в лесу вост. Ключики (Зап. Тарасовка – К.А.), пытался связаться с командованием, но не успел. По рассказам отдельных командиров пройти в район леса, занимаемый группой командарма было нельзя, так как нужно было пересечь дорогу, находившуюся под сильным обстрелом немцев (Кобелевский тракт – К.А.)...».


Рассказ комбата Качалина (Тайна Шпыревского леса с.341 ):
«...Здесь мы, в лесу, пробыли аж до ночи. Потом
приказ: «Подъём, без шума в путь». И больше
никогда мне, между прочим, Так не
пришлось на них живых взглянуть.
Все шли пешком и подошли к дороге:
Наверное, рокадный это тракт. Порядок по
охране очень строгий
И даже с танками. Нас ждут, и это факт.
В движеньях по дороге промежутки Мы
рассчитали и учли всё строго. Перебегали
тракт не ради шутки. Случись оплошность -
прогремит тревога.
Уже светало ... Лес как голубой.
Светились ели из предножной мглы.
Пришли к оврагу. Завязался бой.
Здесь новая дорога в их тылы...»

Из воспоминаний сержанта 364 кап Стопудова Терения Денисовича. (Ю. Капусто, л. 78). Воспоминания эти крайне путанные, но все же момент с полевой кухней описан наиболее ярко:
«...Подбежали к своим, а это пленные. Это они хворост собирают. Низинка уходит к дороге, и на дороге кухня! А мы голодные! Голод страшное дело. Страшнее пули. Страшнее смерти. Нам навстречу шквальный пулеметный огонь, а я думаю – только б до кухни добраться! Я уже месяц хлеба не видел. Только б наесться, а там хоть умереть. Тут пулемет замолчал. Кухня наша!...».

Штаб XII АК Отчет о боевых действиях за апрель месяц 1942 г:
«...Около 300 русских атаковали 15.04. в 07:00 расположенный севернее Горнево у дороги на Нов.Михайловку лагерь 2-й роты 9-го строительного батальона. После подавления слабого охранения лагеря изголодавшиеся люди набросились на продовольственные запасы полевой кухни, дав, тем самым, возможность подвергшейся нападению роте собрать силы и контратаковать...»

[Patriot2]

А как быть с переправой у Костюково ?  Сизов, да и некоторые другие говорят, о присутствии там Ефремова.
И второй вопрос, есть ли хоть одно реальное подтверждение расстрела Ушакова?

[Константин]

А как быть с переправой у Костюково ?  Сизов, да и некоторые другие говорят, о присутствии там Ефремова.
И второй вопрос, есть ли хоть одно реальное подтверждение расстрела Ушакова?

До Костюково еще целый день впереди. Можно найти место привала где расстреляли Ушакова. Сначала найти место боя на дороге Деревушка-Староселье и от него с километр идти на восток.
Может там будут консервные банки. Если его и расстреляли то скорее всего тело не закапывали. Но что то можно найти...

[Patriot2]

У меня есть сомнения в этом факте. Что то мне подсказывает, что это апокриф.

[Patriot2]

Мы ходили по старой советской карте, от Страселья на Мал Буславку идет дорога. Примерно там, где отмечена перестрелка, мы находили МГшный окоп, наполненый пулеметными гильзами. Стреляли на северо запад. (там же, недалеко, нашли немецкую каску в очень не дурном сохране с баварским подщлемнимком, пробитую в двух местах, но тоже допускаю, что стреляли по ней после войны).
А ровно на запад от него метрах в 300 небольшая болотина. Когда мы там ходили (это был июнь) она была залита водой, но не глубоко. сантиметров 20. На окраине болотины следы привала. Нашли котелок, пустой диск от ппш, и россыпью патроны. (наверное раскурочили уже после войны), банок не было, но видно, что народу было много. Железки попадались метров на 100 в диаметре и уходили в воду. Я думаю, тогда, в 42 году там был лед, и люди сидели в этой низинке. По мосинским стреляным гильзам не помню. Вокруг покопов не было. Найти эту болотину просто, если найти этот МГшный окопчик.
А окопчик прям у дороги, метрах в трех. Он весь перекопан, но гильзы валяются в большом количестве. Если идти вдоль дороги, она сама на него выведет. Там, такое место, что каждый, кто ходил с прибором, на него заглянет. Первый раз, лет 20 назад, когда мы на него набрели, (шли так же со стороны Угры, от Рупасово) то недалеко от него, так же на запад, нашли трёху, и верхнюю часть черепа. Но эту болотину тогда каким то образом пропустили.

[Константин]

У меня есть сомнения в этом факте. Что то мне подсказывает, что это апокриф.

Это все уже происходило считай ночью. В это время солнце заходит в 19.30. Какая видимость была в 21-22 часа в это время? Что там происходило в темноте? Кто в кого стрелял? Может и не так все было. Явно по темноте не могли далеко уйти от дороги. Может с километр. В этом месте можно искать следы привала.

А окопчик прям у дороги, метрах в трех. Он весь перекопан, но гильзы валяются в большом количестве. Если идти вдоль дороги, она сама на него выведет. Там, такое место, что каждый, кто ходил с прибором, на него заглянет. Первый раз, лет 20 назад, когда мы на него набрели, (шли так же со стороны Угры, от Рупасово) то недалеко от него, так же на запад, нашли трёху, и верхнюю часть черепа. Но эту болотину тогда каким то образом пропустили.

Боюсь, что этот окопчик уже ушел под насыпь новой дороги. Там теперь налево и направо от дороги на 20 метров все раскурочено бульдозерами. Но надо смотреть. Этот окопчик явно был связан с тем боем.

[Фёдорыч]

По поводу Горнево, Дегтянка и Жары вопросы имеются:
1. Почему все наши упорно считают, что прорывались через Ключик? Предположим, блуданули и за Ключик посчитали Горнево или Тарасов. Тогда, получается, все наши командиры не умели читать карту, на которой указано, что в Ключике 6 домов, а в Тарасове и Горнево 15 и 24 соответственно? Уж не говорю про то, что Ключик фактически на дороге стоит.

2. Ладно командиры, но Сизов ведь не мог перепутать эти деревни.

3. На всех мне известных картах указывается, что группа Ефремова стала распадаться в лесу у Новой Михайловки
Вы не можете просматривать ссылки Зарегистрируйтесь или Введите логин

4. На сегодня нам известно по немецким данным про 2 больших боя: у Горнево и у Костюково. По Костюково есть много свидетельств, что Ефремов там был.

5. Нам до сих пор так ничего не известно о 338 сд, кроме того, что она якобы рванула на прорыв.

6. По немецким данным, после боя у Горнево атакующие рассыпались на мелкие группы, часть ушла на юг, часть на север.

Моя версия:
- под Горнево был один Кучинев. После того, как дивизия рассыпалась, он ушел на юго-запад и потом вышел к Кириллову. Именно поэтому мы о дивизии так мало знаем: она большей частью погибла в этом бою, а остатки были выловлены немцами.
- Ефремов и остальные остались под Нов. Михайловкой и затем пошли на Костюково, возможно даже они проходили мимо Ключика и потом по лесу подошли к Костюково. После неудачи под Костюково и эта группа рассыпалась.